Свадебное такси
Испуганно-широкоглазая невеста одевалась. Шубка черная, цигейковая, а голова в каком-то белом нейлоновом чепчике с таким же хвостиком на затылке, Коля подумал: «Атавизм. Отросток от фаты».
Рядом с невестой жених-монтажник. Пальто тоже, видно, до того не надеванное, и ботинки такие же - прямо с прилавка. Весь как манекен на витрине. С шофером сел шафер. Коля сразу определил: из свойских. Николаю ладонь раскрыл:
- Здорово!
- Здорово, коль всерьез. С кем честь имею?
- Мы с домостроительного. Бетонщики. - И на ухо: - Дружка продаю. Эх! Парень - золото. А мамаша невестина все переживает, чтоб верх над дочкой не взял. На церковном венчании настаивала. Но мы не дались.
Коля сразу определил, что дружок этот уже хватанул авансом. В самое ухо шептал, а запах... его не перешибешь и выпившего говоруна не остановишь.
- Ты, шеф, знаешь, как один такой жених в старые времена до золотой свадьбы дожил и ни разу с женой не поругался?
- Не знаю.
- А они ехали в те времена на «Эл-один» - на лошадке в одноколке, значит. Дорога была - грязища одна. Лошадь поскользнулась, и жених этот сказал: «Раз».
- Ну.
- А ты слушай. Дальше поехали - опять поскользнулась. Жених сказал «два», вынул пистолет и пристрелил лошадь.
- Ну?!
- Вот тебе и «ну»! А невеста в крик: «Как же я теперь по грязи в белых туфельках и всем таком?! А жених сказал ей: «Раз», и потом она все полета лет ему не перечила. Хорошо прожили, ладно. Слыхал?
- Нет. Тише, молодые идут. Да открой же дверку пошире, медведь!
Невеста нагнулась и чуть было не задела хвостиком своей фаты - чепчика о дверку автомобиля. Перед тем как тронуть, Коля посмотрел в зеркальце: невеста проверяла фату - цела ли? Поехали. Шафер сказал:
- А я испугался: фату порвет - тоже ведь у матери ее примета. Эх, темнота!
Говорил он все это шепотом - так, чтобы сзади не слышали. И Коля так же ответил тихо-тихо:
- Темнота?! Так ведь такое же раз в жизни бывает! Вот в крематории батьку хоронили, так там покрывало уголком надорвано и заштопано. Думаешь так это, как на фартуке? А?
Шафер помолчал. А потом, как бы про себя сказал:
- А мой батька зашибает. Здорово.
Коля выруливал на «Арбат»-«Стометровку». Вывел машину на прямую и прошептал, точнее сказать, прошипел:
- «Зашибает»... Ты б про отца помалкивал. Тоже мне - на отца родного критик нашелся! Помалкивал бы...
Ехали лихо. Машину еще в гараже разукрасили, как елку для ребят. Коля покручивал баранку и про себя злился.
«Тоже манеру завели - ленты перед ветровым окном так и телимбаются, обзору мешают. Тра-ди-ции... Шурик поправится и так же с лентами поедет?..»
Коля рассердился на самого себя, молчал и хотел приказать мыслям тоже молчать. Но это дело трудное: самые противные мысли, они же и самые нахальные, лезут без спроса. Ты их гонишь, а они лезут и лезут. И вдруг...
Ну что бы идти человеческой жизни без этих «вдруг»! Вечно они выскакивают и всё норовят в самое неподходящее время.
Загс, который помещался в первом этаже клуба строителей, был уже вот он, в конце улицы. Чтоб поточнее сказать, осталось до него метров двести, не больше. И в это время автомобиль осел на правый бок, будто пригнулся.
ШАФЕР. Шеф, что это? КОЛЯ. Ничего. ШАФЕР. Как так ничего? (На ухо.) ЧП? Да? КОЛЯ- Помалкивай. ШАФЕР. Молчу. Лишь бы они не заметили. Нинка с ума сойдет. Ой, кренится! КОЛЯ. Сказал. - помолчи. Рессора подсела. Доедем. Шафер замолчал...
: